— Андрей Николаевич, ваша компания была образована в 1993 году. А уже через год ваши тралы были поставлены на экспорт. Как менялся ваш бизнес с тех пор?
— Действительно, нашей компании почти 28 лет. 27 из них мы работаем на экспорт. Продавать наши тралы за рубеж мы начали еще до принятия закона о внешнеэкономической деятельности. Иностранные рынки всегда были для нас главным направлением работы. В 90‑е там были более современные материалы. В 2000‑х появлялись принципиально новые траулеры. Требовалась продукция безупречного качества, тралы увеличенных размеров, чтобы ловить больше. Мы развивались вместе с рынком, создавали новые эффективные технологии. После известных событий 2014 года и в российском рыболовном флоте произошли тектонические сдвиги. Компании стали больше думать об эффективности вылова, стали появляться новые траулеры. Следом потянулся и спрос на нашу продукцию в России, на Дальнем Востоке. До этого мы продавали в России орудия лова для десятка судов, теперь — для 150. И это притом что в РФ чуть больше 160 судов, которым подходит наша продукция. Осталось буквально несколько российских компаний, которые с нами еще не сотрудничают.
Помимо этого, мы развиваемся и в других нишах, которые востребованы в России. На Каспии мы помогаем местным рыбакам переходить к новым технологиям. У них оборудование, в том числе и тралы, еще 60‑х годов прошлого века. Полностью перестраиваем их работу, учим, как обращаться с современным оборудованием и оснащением.
Фактически сегодня наша компания представляет собой еще и большой «центр переподготовки». И многие капитаны едут к нам не только за тралами, но и за опытом, передовыми технологиями, чтобы ловить лучше остальных.
— В 90‑е годы любой молодой российский бизнес, начиная выходить на мировые рынки, сталкивался с конкуренцией, которой в СССР попросту не было. За счет чего удалось завоевать свое место под солнцем?
— СССР в рыболовной отрасли всегда имел серьезное преимущество: в стране изучением промысла занимались целые научные институты. Когда наша компания образовалась, я взял за основу лучший советский опыт и добавил к нему современные материалы. Весь мир для изготовления тралов давно перешел на синтетические волокна, в СССР таких в нужном объеме не было. Чтобы твой товар купили, когда ты приходишь на чужой рынок, нужно быть не только дешевле, но и превосходить по качеству.
К началу 2000‑х мы поняли, что те материалы, которые есть на рынке, нас уже не устраивают. Мы закупили станки и стали делать канаты и шнуры сами. Теперь практически все материалы, которые критично влияют на качество готового трала, — собственного производства. Свое конструкторское бюро, уникальные разработки и материалы позволили нам выйти на все передовые рыболовные рынки. В том числе в Исландию, чьи рыбаки считаются одними из лучших в мире. Исландские капитаны во многом новаторы и готовы попробовать новое, и это было нам на руку. Сейчас мы занимаем порядка 40 % рынка Исландии в своей нише. И кроме нас, там нет ни одного нескандинавского производителя.
Во взаимодействии с крупнейшими рыбодобывающими компаниями Европы нам удалось создать линейку орудий лова, которая по многим показателям опережает всю аналогичную продукцию, выпускаемую в мире. Поэтому сегодня мы и работаем в таких объемах.
— Кстати, о каких объемах идет речь? Какова география сотрудничества сегодня? Рыбаки из каких стран являются вашими заказчиками?
— В прошлом году мы выпустили 179 разноглубинных тралов, наш крупнейший конкурент, исландский холдинг, — всего 60.
Сейчас мы поставляем в 19 стран. Это и уже упомянутая Исландия, Фарерские острова, Голландия, Гренландия. В прошлом году с нами начала работать Норвегия. Это очередной прорыв: местные компании стараются никого не пускать на свой рынок, но мы смогли. За счет качества и эффективности. Также нам очень важен африканский рынок: Марокко, ЮАР, Гвинея, Намибия. На сегодня почти половина поставок идет на Дальний Восток, где строится и покупается очень много новых рыболовных судов. И всем нужны современные орудия лова.
— Ваша продукция изменяется под конкретные рыболовные суда. Почему? Ведь хорошо известно, что стандартизированное массовое производство значительно дешевле.
— Наша компания изначально была нацелена на глубокую кастомизацию. Этого требует специфика современного рыбного промысла. Каждый вид рыбы надо ловить определенным образом, концентрируется рыба также в конкретных местах. Например, если судно ловит во льдах, там большой трал не поставишь. На судах, которые ловят возле Африки, не нужен трал из дорогих материалов, поскольку он все равно будет порван о скалы, которых много в этих местах.
Мы досконально знаем региональную специфику и особенности рыболовных траулеров. Все, кто стоял у истоков компании, в свое время ходили в море, в том числе и я. Мы не в теории, а на практике знаем, как все это работает. Четыре наших сотрудника регулярно вылетают на корабли для настройки нашей продукции.
Поэтому нам всегда проще работать с капитанами, которые являются практиками, в отличие от офис-менеджеров. Последние часто считают, что, если есть какой‑то известный международный бренд, лучше взять его. «Менеджерский» подход может быть правилен для управления рисками, но с точки зрения промысла — нет. Очень часто бывает ситуация, когда на корабле есть два трала, которые работают по очереди: один наш, «Атлантика», другой — иностранного производства. Наш за одно и то же время в тех же условиях ловит 200 тонн рыбы, а другой — 100. Угадайте, какой трал захочет капитан? А менеджеры могут настаивать, чтобы обязательно был «альтернативный производитель», желательно иностранный. С такой ситуацией нам приходится сталкиваться регулярно. И наш единственный путь — доказывать далекому от промысла управленцу, что надо переходить от устаревших моделей к новым, более эффективным и не смотреть на страну производства.
— А как это можно доказать руководству другой фирмы, у которого совсем другие интересы?
— Словами ничего не докажешь. Поэтому нам всегда требуется показывать, в чем же реальное отличие одних тралов от других. Понятно, что продемонстрировать работу трала длиной под 700 метров нереально. Поэтому мы делаем модель трала и показываем, как он работает, в калининградском гидроканале. Мы взяли его в долгосрочную аренду, когда его собирались консервировать, отреставрировали — и теперь это современный научный объект. Раньше мы вынуждены были возить капитанов в Институт изучения Северной Атлантики в Дании. И для нас это была серьезная проблема. Приходилось собирать вместе несколько капитанов и везти. Это обязательные визы, несколько дней на дорогу, очередь на испытания в несколько месяцев. Теперь все это делаем в Калининграде. В тот же день. И для многих то, что они видят в водном потоке, становится откровением. Капитаны говорят: «Я 30 лет в море хожу и первый раз вижу, как трал под водой выглядит и работает». В этот момент они понимают, в чем же на самом деле разница между нашими «Атлантиками» и теми тралами, которыми они до сих пор ловили.
Добиться такого результата было непросто. Уникальные свойства наших тралов обусловлены целым рядом факторов. В наши орудия лова вложены десятки лет научных исследований советских институтов, которые позволили довести конструкцию до оптимальной формы. То, что мы знали уже в 80‑х, только сейчас исследуют в европейских лабораториях. Но задача конструктора трала — сделать не просто красивую форму, а добиться, чтобы рыба не пыталась убежать из зоны облова. И наши орудия лова сконструированы именно таким образом.
Мы не останавливаемся и постоянно ведем научные разработки, улучшая и без того качественные модели. Чтобы рыбаки были уверены в том, что смогут заработать денег в любых условиях. Даже когда рыбы мало — наши тралы всегда намного опережают всех конкурентов.
— Самая большая ценность любого предприятия — это коллектив. Как вам удалось создать такую команду?
— Все началось с того, что мы, учредители компании, вместе работали в Пионерской базе тралового флота, к которой в советские времена было приписано более 100 судов. Выкупили фабрику орудий лова и начали производство, понимая все нюансы рыбной ловли и особенности существующих орудий лова. Мы подбирали специалистов, которые готовы не просто выполнять какую‑то работу, а являются именно экспертами в своей сфере и стремятся повышать свой уровень. На это направлена сама кадровая политика нашей компании. Чем выше класс специалиста, тем выше его зарплата.
И всем выгодно постоянно повышать квалификацию. От этого зависят и базовый оклад, и регулярные премии. Почти все также с удовольствием выходят в выходные за двойную ставку: мы, как экспортно ориентированная компания, и здесь работаем полностью по трудовому кодексу. Сотрудникам оплачиваются не только больничные, но и добровольное медицинское страхование. Даже в 90‑е годы, когда компания еще только вставала на ноги и в Пионерском практически ничего не работало, мы платили нормальные деньги. Точно так же и в кризис 2008 года наше предприятие единственное в городе работало практически без остановок. Было очень важно сохранить коллектив.
В феврале прошлого года, когда еще многие даже не знали о грядущем локдауне, мы уже закупали санитайзеры и другие средства защиты. И когда пришла пандемия, были к этому готовы. Мало того, компания закупила термометры, УФ-лампы, средства защиты для детского сада, чтобы дети наших сотрудников смогли скорее вернуться в группу. Сотрудникам мы выдали премию за вакцинацию. Вы слышали о чем‑то подобном у других? Естественно, это удерживает людей в компании, есть семейные династии, уже даже в третьем поколении. Сейчас на предприятии больше 200 человек, и в отделе кадров всегда есть очередь.
Мы постоянно расширяемся: есть филиал в Калининграде, на Дальнем Востоке, сотрудник компании живет на Фарерских островах, работают представительства в Исландии, в Марокко. Кстати, когда рыбаки покупают у нас орудие лова, на судно выезжают наши специалисты и объясняют команде особенности работы с тралом, настраивают под конкретные условия, помогают команде использовать его с максимальной выгодой.
— На сайте компании стоит слоган: «Мы помогаем рыбакам зарабатывать». Это можно считать миссией компании?
— Это и есть миссия, а не слоган. Мы говорим нашим клиентам, что с тралом «Атлантика» судно сможет ловить с максимально возможной прибылью и в оптимальном режиме. Промысловое время — это деньги команды. И мы стараемся под каждое судно создать такое решение, которое бы позволило добиться максимальной эффективности в это время, исходя из тех возможностей, которые есть у судна. Поэтому это не просто фраза, а практически философия. Это прослеживается во всем. Рыбаки хорошо знают основную линейку наших тралов и то, что «Атлантика» — это ключ к их успеху. Пожалуй, этим все сказано.
— В 21‑м веке условия промысла значительно меняются. Рыба мигрирует в океане, сокращаются рыбные запасы, человек ищет новые места промысла. Как вы адаптируетесь к новым условиям?
— В этой ситуации еще большее значение приобретает качество орудий лова, способных адаптироваться и показывать высокие результаты в ограниченных условиях. Защита от «прилова», когда вместе с рыбой промыслового размера попадается молодь, устройства для выхода из трала млекопитающих и хищной рыбы, высокая селективность (вылов только рыбы заданных параметров) — наши ключевые преимущества. Мы участвуем в нескольких международных комиссиях по защите вылова, следим за всеми рекомендациями научных институтов, вносим по ним изменения в конструкцию. Мы не сидим на месте, и в нашей продукции уже сейчас учтено то, на что еще не выпущены новые регламенты. Вот почему тралы «Фишеринг Сервиса» и пользуются все большей популярностью. Рыбаки знают, что получат продукт на пике технологии, отвечающий современным запросам науки и экологов.
ООО «Фишеринг Сервис»
Т. (4012) 63-10-40 www.fishering.com office@fishering.com
