Анатолий Заславский родился в самом центре Киева 2 ноября 1939 года. Дом, в котором он жил, находился между двумя музеями: один посвящен европейскому искусству, другой – русскому. Можно сказать, что другого пути, кроме как искусство, у него с самого рождения не было.
Когда началась война, семья уехала в Туркмению, в город Мары. Детские впечатления от тех мест навсегда оставили след в душе художника. Пустыня, темные глины коричнево-зеленого цвета все это оказалось художественно значимым. Впоследствии, в первый приезд в Израиль – он увидел совсем другую пустыню, охристую, залитую фаворским светом, практически без теней.
После войны семья вернулась в Киев, где Анатолий поступил в местную среднюю художественную школу, которую окончил в 1957 году с рекомендацией к поступлению в институт. Но на приемных экзаменах ему поставили все двойки, мальчик оказался «не той национальности», не вписывался в систему ориентации на национальные кадры. Тогда он по настоянию отца поступил на только что открытый педагогический факультет. Оттуда, как очень способного и подготовленного, Анатолия снова отправили учиться живописи, и снова его не взяли. Кто-то написал кляузу, что абитуриенты (не только Анатолий, но еще человек 10) плохо справились с сочинением на украинском языке.
После войны семья вернулась в Киев, где Анатолий поступил в местную среднюю художественную школу, которую окончил в 1957 году с рекомендацией к поступлению в институт. Но на приемных экзаменах ему поставили все двойки, мальчик оказался «не той национальности», не вписывался в систему ориентации на национальные кадры. Тогда он по настоянию отца поступил на только что открытый педагогический факультет. Оттуда, как очень способного и подготовленного, Анатолия снова отправили учиться живописи, и снова его не взяли. Кто-то написал кляузу, что абитуриенты (не только Анатолий, но еще человек 10) плохо справились с сочинением на украинском языке.
Как оказалось, это все был долгий путь в Ленинград, в Художественно-промышленное училище им. В. Мухиной, на отделение монументальной живописи. Там в процессе подготовки он на практике изучил историю искусства через различные техники мозаики, фрески и т. п. Там же он понял значение плоскости в картине и сущность живописи. Правда, с дипломом снова возникли сложности: слишком семитскими показались лица пионеров. Но диплом удалось защитить и окончить институт.
А потом был абсолютный взрыв хрущевской оттепели. Этот импульс свободы до сих пор действует в душе художника. После окончания «Мухи» была работа в Комбинате оформительского искусства (позднее – Комбинат ДПИ). Множество выставок, коллективных и персональных, ученики, мастерская-студия «Квартира № 16». И сегодня Анатолий Заславский, безнадежный живописец, – один из мэтров петербургской живописи.
Чуть больше 20 лет назад, в 2002 году в Петербурге возникла группа «Безнадежные живописцы», идеологом и создателем которой стал художник Анатолий Заславский. Это было время активного развития форм contemporary art, а к живописи, в ее традиционном понимании, стали относиться как к явлению почти историческому, сказавшему уже свое слово. Будучи живописцем по призванию, Анатолий Савельевич не мог принять такого состояния вещей. Для него живопись – это любовь всей жизни, и отказаться от нее – задача совершенно безнадежная. Отсюда, собственно, и появилось название группы, объединившей столь же увлеченных и преданных живописи художников.
А потом был абсолютный взрыв хрущевской оттепели. Этот импульс свободы до сих пор действует в душе художника. После окончания «Мухи» была работа в Комбинате оформительского искусства (позднее – Комбинат ДПИ). Множество выставок, коллективных и персональных, ученики, мастерская-студия «Квартира № 16». И сегодня Анатолий Заславский, безнадежный живописец, – один из мэтров петербургской живописи.
Чуть больше 20 лет назад, в 2002 году в Петербурге возникла группа «Безнадежные живописцы», идеологом и создателем которой стал художник Анатолий Заславский. Это было время активного развития форм contemporary art, а к живописи, в ее традиционном понимании, стали относиться как к явлению почти историческому, сказавшему уже свое слово. Будучи живописцем по призванию, Анатолий Савельевич не мог принять такого состояния вещей. Для него живопись – это любовь всей жизни, и отказаться от нее – задача совершенно безнадежная. Отсюда, собственно, и появилось название группы, объединившей столь же увлеченных и преданных живописи художников.
Живопись как способ познания мира – это ключевой тезис мастера. Сюда относится и познание себя, и познание всего, что нас окружает, в том числе и других людей. Познание себя и мира сливаются, «слипаются» в живописи. Познавая мир, любой человек пользуется каким-либо языком. Для Анатолия Заславского это язык живописи. В своих беседах и интервью художник говорит о том, что для него событие становится реальностью только тогда, когда он его нарисует. Живопись – это способ увидеть окружающее, и это еще один важный тезис мастера. Нарисованное событие становится реальностью.
И еще следует сказать об эффекте дежавю. Он видит не поверхность или внешнюю оболочку изображаемого, а глубинную сущность. В пейзаж, например, нужно проникнуть настолько, чтобы увидеть, каким он был, возможно несколько веков назад. То же и с человеком. Чтобы написать портрет, нужно почувствовать, что уже знаешь его давно, возможно еще до рождения, «вспомнить» его, почувствовать, что он близкий и родной.
Живопись – это далеко не все из того, что написано маслом на холсте. Как истинный, безнадежный, живописец, он прекрасно знает, что основное содержание картины передается через соотношение красок. Живописный язык, по Заславскому, строится на композиции тона (темные – светлые тона), композиции цвета (холодные и теплые цвета), и жесте, передающем движение руки мастера. В основе языка сложные соотношения тепло-холодных, порой даже грязных тонов. Но именно они тревожат душу, вызывают ощущения глубинных воспоминаний, того самого дежавю. Причем, действуют эти соотношения на нас непосредственно, и оттого еще сильнее, проникая в глубинные структуры души. Это сродни воздействию запахов, которые проникают в мозг, минуя активное сознание. Чем тоньше тепло-холодные отношения в композиции картины, тем интимнее дежавю.
И еще следует сказать об эффекте дежавю. Он видит не поверхность или внешнюю оболочку изображаемого, а глубинную сущность. В пейзаж, например, нужно проникнуть настолько, чтобы увидеть, каким он был, возможно несколько веков назад. То же и с человеком. Чтобы написать портрет, нужно почувствовать, что уже знаешь его давно, возможно еще до рождения, «вспомнить» его, почувствовать, что он близкий и родной.
Живопись – это далеко не все из того, что написано маслом на холсте. Как истинный, безнадежный, живописец, он прекрасно знает, что основное содержание картины передается через соотношение красок. Живописный язык, по Заславскому, строится на композиции тона (темные – светлые тона), композиции цвета (холодные и теплые цвета), и жесте, передающем движение руки мастера. В основе языка сложные соотношения тепло-холодных, порой даже грязных тонов. Но именно они тревожат душу, вызывают ощущения глубинных воспоминаний, того самого дежавю. Причем, действуют эти соотношения на нас непосредственно, и оттого еще сильнее, проникая в глубинные структуры души. Это сродни воздействию запахов, которые проникают в мозг, минуя активное сознание. Чем тоньше тепло-холодные отношения в композиции картины, тем интимнее дежавю.
Итак, с одной стороны – запахи, а с другой – жест. Именно благодаря жесту картина обретает границы формата. Жест сродни балету. И получается, что живопись находится между парфюмерией и балетом. Это нетривиальное рассуждение очень характерно для понимания творческого кредо Анатолия Заславского. Сам он говорит о том, что его творческая эволюция состоит в том, чтобы превратить изображаемый объект в цвета и краски, усиливая таким образом его реалистичность. В этом и есть основной смыл и назначение живописи. Живописец – это тот человек, который видит мир сразу преображенным в цвет, который становится переживанием. Не раскрашивает рисунок, пусть даже самый хороший, не идет по пути символического звучания цвета, а раскрывает потаенное в мире через цветовые соотношения. Истинное переживание не может быть ни мрачным, ни радостным, оно есть отражение субстанции, очень важной, в которую погружается художник. Аналогичное ощущение погружения в субстанцию, в которой ты был или хочешь быть, возникает у зрителя, когда он общается с настоящей живописью.
Излюбленными жанрами в творчестве художника являются портрет, пейзаж, ню, люди на фоне природы, города и т. п. Работая кистью легко и свободно, он наделяет все персонажи картины особой эмоциональностью живописного переживания. Хотелось бы еще несколько слов сказать о портрете. Мы уже говорили об эффекте дежавю, необходимо присутствующем в нем. Но для Заславского, великолепного портретиста, здесь важно еще особое, неутилитарное внимание и интерес к другому человеку. С его точки зрения, в этом уникальность портретиста.
И еще немного о плоскости картины, важнейшего элемента живописного произведения, которую нельзя нарушать. Анатолий Заславский вообще считает плоскость метафизической основой живописи. Глубина работы зависит от силы цветовых переживаний. Этому способу создания глубины произведения, умению работать с сущностными переживаниями мастер учит своих учеников.
Анатолий Заславский, живописец от Бога, – не только автор большого количества прекрасных работ, но и собственной системы понимания живописи как одного из важнейших инструментов познания мира. Переживание цветовых соотношений в его работах говорит нам о том, что где-то есть некая глубинная субстанция, в которую мы возвращаемся благодаря настоящей живописи.
Излюбленными жанрами в творчестве художника являются портрет, пейзаж, ню, люди на фоне природы, города и т. п. Работая кистью легко и свободно, он наделяет все персонажи картины особой эмоциональностью живописного переживания. Хотелось бы еще несколько слов сказать о портрете. Мы уже говорили об эффекте дежавю, необходимо присутствующем в нем. Но для Заславского, великолепного портретиста, здесь важно еще особое, неутилитарное внимание и интерес к другому человеку. С его точки зрения, в этом уникальность портретиста.
И еще немного о плоскости картины, важнейшего элемента живописного произведения, которую нельзя нарушать. Анатолий Заславский вообще считает плоскость метафизической основой живописи. Глубина работы зависит от силы цветовых переживаний. Этому способу создания глубины произведения, умению работать с сущностными переживаниями мастер учит своих учеников.
Анатолий Заславский, живописец от Бога, – не только автор большого количества прекрасных работ, но и собственной системы понимания живописи как одного из важнейших инструментов познания мира. Переживание цветовых соотношений в его работах говорит нам о том, что где-то есть некая глубинная субстанция, в которую мы возвращаемся благодаря настоящей живописи.
